В 2020 году в США, по данным ФРС, было выписано более 3,767 млрд бумажных чеков на общую сумму $7,875 трлн. Часть выплат населению в связи с COVID-19 федеральное правительство тоже делает путем рассылки чеков по обычной почте. В то время как американцы живут с этой не самой удобной формой выплат (в обналичивании чека банк по разным причинам может отказать), некоторые развивающиеся страны уже перешли на электронные платежи. Есть и другие примеры того, как новые технологии быстрее распространяются там, где нет давно сложившейся системы, мешающей инновациям.

В 2020 году российские банки заняли 9,7% мирового рынка платежей банковскими картами, обработав 34,2 млрд таких платежей при общем их объеме в мире в 354,8 млрд. Об этом говорится в отчете компании Nilson Report. Причем учитывались только транзакции, совершенные внутри страны при помощи карт международных платежных систем. Поэтому в статистику не вошла национальная карта «Мир», занимающая четверть российского рынка. Так что реальные показатели в России еще выше. Причем в число 150 крупнейших мировых банков по числу обработки платежей в торговых точках вошли сразу несколько российских. Кроме Сбербанка, это ВТБ, Газпромбанк, Тинькофф, Русский стандарт, Промсвязьбанк и Альфа-Банк.

Темпы роста платежей банковскими картами в России также опережают мировые. Вообще, по безналичным платежам Россия входит в число ведущих стран мира. В 2020 году 72% россиян заявляли, что предпочитают расплачиваться без наличных, по сравнению с 58% американцев.

При этом по основным показателям российская экономика сильно отстает от ведущих стран мира. По оценке МВФ, доля России в мировом ВВП в том же 2020 году составляла всего 3,1% (доля Китая — 18,3%, США — 15,8%). И это по благоприятному для РФ варианту подсчета — не по обменному курсу доллара, а по паритету покупательной способности (низкий курс рубля по отношению к доллару занижает размер российской экономики, если ее считать просто в долларах). По другим показателям российскую экономику тоже трудно отнести к числу развитых. ВВП на душу населения в России по тому же паритету покупательной способности составляет примерно $29,5 тыс. по сравнению с $68,3 тыс. в США. Однако менее развитая российская экономика оказалась более готовой к некоторым технологическим инновациям, таким как платеж картами, чем экономика США.

По словам партнера и главы банковского и платежного сектора финансовой практики Bain’s в Северной Америке Жерара дю Туа, распространение мобильных платежей зависит от того, насколько они улучшают ту систему оплаты, которая уже существует. Мобильные платежи стали популярны там, где до этого из-за недостаточной развитости банковской системы оплата происходила в основном наличными. То есть у людей просто не было счета в банке, так что не было и кредитной карты, которой можно было бы расплачиваться. Переход к мобильным платежам в таком случае означал, что можно не носить наличные с собой.

Сервис денежных переводов при помощи мобильного телефона — M-Pesa — был запущен в Кении еще в 2007 году и распространился в других африканских странах. Причем его развитию способствовала слабость кенийского государства, а именно — неудачный эксперимент по развитию небанковских финансовых институтов, начавшийся еще в 1980-е. Кенийское правительство поощряло вклады небогатого населения в такие организации, но регулировать как следует эту сферу не смогло. В результате краха этих структур многие кенийцы потеряли сбережения, а банки ужесточили требования к клиентам: ввели правила, согласно которым на счете нужно было оставлять определенную сумму, повысили плату за обслуживание счетов и ограничили снятие наличных. Все эти требования отпугнули потенциальных клиентов. Вдобавок в 1990-е годы началась рецессия в сельском хозяйстве, так что банки стали закрывать отделения в сельских районах. Так что к 2006 году доступ к официальным финансовым институтам был только у 27% кенийцев. Все это подготовило почву для перехода к платежам через мобильные телефоны и успех M-Pesa.

А в Индии правительство поощряет переход на электронные платежи, поскольку это сокращает теневой сектор, процветающий опять же из-за низкого уровня развития экономики. Так, в бюджете Индии на 2021 год на развитие системы цифровых платежей предусмотрены 15 млрд рупий (около $200 млн). То есть от наличных денег страна может перейти сразу к цифровым платежам, в какой-то степени минуя стадию чеков и банков с физическими отделениями.

Тем временем, несмотря на развитость своей банковской системы и ее долгую историю (или, возможно, как раз из-за этого), многие американцы до сих пор выписывают бумажные чеки, с которыми нужно идти в банк, чтобы получить по ним деньги. Причем обналичить бумажный чек не так-то просто — он может оказаться просроченным (срок действия некоторых чеков истекает уже через 60 дней). А в выдаче денег по чеку, выписанному более шести месяцев назад, может отказать любой банк. Некоторые работодатели вместо перевода зарплаты на карту выписывают чеки своим сотрудникам, которым нужно после этого идти в банк за наличными, в выдаче которых им могут по той или иной причине отказать (некоторые из таких случаев получили известность).

Кроме того, что банковская система в США давно сложилась и острой необходимости в электронных платежах, в отличие от развивающихся стран, просто не было, называют и другие причины отсталости Америки в этой сфере. Среди них — сильная фрагментированность и огромные масштабы американского рынка: в стране много небольших местных банков, которым трудно переключиться на новые технологии, да и банковское регулирование в США очень сложное. Как отмечают эксперты, к онлайн-технологиям проще перейти странам с небольшим числом ведущих банков, у которых есть ресурсы для внедрения новых систем (что как раз и произошло в России, где основная часть оплаты покупок картами проходит через Сбербанк).

Причем быстрый переход к цифровым банкам происходит не только в России, но и в других странах, не входящих в число самых развитых. По данным McKinsey, с 2017 по 2021 год в развивающихся странах Азиатско-Тихоокеанского региона число потребителей, использующих онлайн-сервисы банков, выросло с 54% до 88%. Тем самым развивающиеся страны по этому показателю достигли показателя развитых государств своего региона (составляет 90%). Неслучайно поэтому в Индонезии уже есть несколько онлайн-банков (без отделений или с небольшим их количеством), а в Малайзии уже подано 29 заявок на открытие таких банков.

В развивающихся странах, в той же Индии, у банков никогда и не было достаточного числа отделений в сельских районах (а где-то и вовсе не было). Как подчеркивают эксперты, это дает возможность финансовым организациям там сразу переходить к онлайн-банкингу, не ломая голову над тем, что делать с уже имеющимися отделениями. А банки в развитых странах тем временем столкнулись с такой дилеммой — в США в 2020 году было закрыто 3324 отделения, а открыто только чуть более тысячи. Так что именно развивающиеся страны оказались в лучшем положении. И хотя покупательная способность населения там ниже, чем в богатых странах, однако ниже и расходы на создание необходимой цифровой инфраструктуры.

Есть и другие сферы, в которых отсталость или отсутствие каких-то ресурсов не мешает, а наоборот, помогает развитию. В качестве примеров приводят использование биотоплива в Бразилии, которое активно развивается еще с 1970-х — 1980-х годов. Пытаясь сэкономить таким образом на импорте нефти, резко подорожавшей в 1970-е годы, Бразилия со временем оказалась в лидерах по использованию альтернативных источников энергии. А китайские деревни, которым не хватало электричества, еще с 1980-х годов используют гелиотермальную энергетику (электричество вырабатывается за счет того, что нагретая солнцем жидкость выделяет пар, который вращает турбину). Вынужденное развитие таких технологий помогло Китаю стать лидером в использовании солнечной энергии.

Нечто подобное происходит и в области образования. В Индии образовательная система давно не справляется с наплывом учащихся, учителей не хватает, десятки миллионов детей вообще никогда не ходили в школу. Подготовка к поступлению в университет в таких условиях крайне затруднительна. Однако эта ситуация создала возможности для быстрого роста популярности онлайн-сервисов для подготовки к экзаменам, у которых оказалось большое будущее. Одно из таких приложений сделал индийский репетитор Байджу Равиндран. Поначалу он давал обычные уроки, готовил знакомых к сдаче экзаменов при поступлении в университет. Однако спрос оказался так высок, что в какой-то момент он собрал целый стадион на 20 тыс. человек. После чего Равиндран решил масштабировать бизнес — а сделать это можно было только через интернет. Так было создано мобильное приложение Byju’s, которое смогло привлечь $3,2 млрд инвестиций, а в 2021 году на фоне эпидемии COVID-19 стало самым дорогим стартапом Индии стоимостью $18 млрд. Что неудивительно для приложения со 100 млн пользователей.

Более того, именно индийский Byju’s стал и самым дорогим edtech-стартапом мира. И появился он не в США или Европе, а в Индии, где четверть населения остается неграмотной. Но именно из-за низкого качества школьного образования и нехватки учителей как раз и нужно было экспериментировать с новыми технологиями. Теперь в Индии уже около 4,5 тыс. стартапов, работающих в области образования. В 2020 году они привлекли $1,43 млрд. В докладе ООН, посвященном развитию технологий и инноваций в мире, именно Индия называется страной, в которой уровень развития технологий больше всего превышает ВВП на душу населения.

Другим лидером в онлайн-образовании стал Китай. Из пяти самых дорогих компаний edtech-индустрии три — китайские. Это Yuanfudao, стоимость которой оценивается в $15,5 млрд, Zuoyebang ($10 млрд) и VIPKid ($4,5 млрд). Конечно, высокая оценка китайских и индийских edtech-стартапов объясняется и их громадным населением (в Китае интернетом пользуется миллиард человек, в Индии — более 800 млн). Однако для охвата такого количества людей (а школы в Китае переполнены, как и в Индии) качественным образованием как раз и нужны новые технологии.

Но все это меркнет на фоне заявлений ряда исследователей, считающих, что у развивающихся стран есть шанс вообще опередить развитие в ходе Четвертой индустриальной революции. 

По их словам, развитые страны могут продолжать инвестировать в существующие технологии и упустить возможность закрепить свое лидерство в новых.